«Фауст»: как философская драма превратилась в оперу о любви

19 марта 1859 года в Париже состоялась премьера оперы «Фауст» Шарля Гуно! Поначалу пресса и публика встретили её довольно холодно. Оперу критиковали за излишнюю философичность и одновременно с этим за значительное упрощение сюжета по сравнению с первоисточником. Признание к «Фаусту» пришло спустя десять лет, когда разговорные диалоги заменили на речитативы и когда была дописана балетная сцена «Вальпургиевой ночи», ставшая настоящим открытием в мире оперы.

«Фауст» породил новый жанр — лирическую оперу, в которой сконцентрированы новые черты: эмоциональная передача внутреннего мира главных героев, а также колоритный и понятный зрителям жизненный фон, на котором разворачивается настоящая драма между Маргаритой и Фаустом. Мы разобрались, чем отличаются друг от друга герои оперы Гуно и произведения Гёте «Фауст». И почему те, кто читал книгу, точно будут удивлены при просмотре оперы.

От философии до любви

В опере Гуно опущены монументальные философские и социальные вопросы — на первый план выходит любовно-драматическая линия и все присущие ей вопросы. Мрачные размышления о вечном остались в литературной версии, в опере ведущую роль играют хореография, массовые сцены ансамблей и марши. Она полна лирического звучания и делает акцент на эпизодах, раскрывающих индивидуальные черты героев.

Другой Фауст

Дьявол в деталях

Если Мефистофель Гёте является критиком эпохи, её ценностей и устоев, то Мефистофель Гуно воплощает чистое зло — вне времени и пространства. Он обличает пороки человека, насмехается над людской наивностью и иронизирует над словами Фауста. В опере Мефистофель является утрированной версией сверхъественных сил, представления о которых типичны для произведений романтической эпохи.

Чувства важнее

Образ Маргариты стал центральным в опере (не случайно немецкая постановка изначально называлась «Маргарита»), а гамма её переживаний — от наивной любви до горя и безумия — одной из основных сюжетных линий. Маргарита — воплощение чистоты, душевного целомудрия и изящества. На этом контрасте её трагедия усугубляется жестокостью не только окружающего мира, но и самого Фауста.